"Любите жизнь, весну любите..."

Стучит швейная машинка. Мама что-то шьёт. Интересуемся – что и кому?
-- Узнаете, когда время придёт! – смеётся мама.

Узнали скоро – приезжает Тоня в гости. Мы в восторге и радостном ожидании. Она живёт в Чите. Видимся редко.

Справа - Тоня.

А когда-то Тоня работала в райкоме комсомола, и мы встречали её на окраине села. Вот вдалеке замаячил её силуэт. Бежим навстречу. Идёт она – высокая, красивая, вся в белом.

С её приездом всегда в доме праздник. Пахнет свежей выпечкой. На пороге один за другим возникают гости. Среди них и наши учителя.

Ждём момента, когда гостей в доме не будет... Мама появляется в длинном цветном сарафане, сшитом накануне, в белой блузе с рюшами и чепчике. Тоня – в мужской одежде, с нарисованными угольком усиками и папироской в уголке рта. Начинается представление - веселый экспромт. Тоня с мамой в ударе. С каждым выходом что-то новое, забавное и смешное.

Это – первая часть. Вторая поздним вечером – мы долго слушаем в их исполнении старинные русские песни. Песни то и дело прерываются смехом и разговорами. Мама с Тоней - близкие подружки, хотя разница в возрасте у них 22 года.

Тоня посвятила маме стихотворение, опубликованное в литературном буклете в Севастополе в 2007 году.

Сестре любимой.

На Центральной улице старый низкий дом.
Сердцу люди милые проживают в нём.
Там моей сестрицы светится окно,
Всех объединяет в целое одно.
Светит, греет, радует, отдаёт теплом,
Связывает узами с мамой и отцом.
Близкий ли, далёкий родственник идёт,
Он привет и ласку в нём всегда найдёт.
Чай традиционный на столе всегда,
Там душевность ценится больше, чем еда.
Старого и малого в этот дом влечёт.
Всей родни огромной мирно жизнь течёт.
Коллективом дружным в радости, в беде,
В праздничном застолье, в будничном труде.
От недавней встречи, сердце, не стучи.
Пусть окошко светится звёздочкой в ночи.

В одном из писем ко мне в 2008 году Тоня пишет: «…Живу больше прошлым. Маму вашу, как и свою, ежечасно вспоминаю. Сколько она мне и всем нам дала! Как она согревала всех, своих и чужих. Если бы не она, кто бы мы были? Это неоценимо!…»

Тоня в деревне



И где твоя душа витает?


Родился у Тони сынок, первенец.



"Ресницы тёмные сомкнуты,
В подушках кудри улеглись,
Все прелести зари румяной
На щёчках нежных разлились.

Ребёнка спящего дыханье,
Прикосновение руки –
Как сохранить минуты счастья?!
О, Господи, мне помоги!

Вот я стою, дышать не смея,
Колени полу преклонив,
И это чудное виденье
В душе надолго сохранив".

А потом родились дочки-двойняшки.

"…Вниманья много заняли в начале,
И день и ночь кричать могли,
Чтоб в колыбели их качали.
Беспечной жизни нашей дни
Наполнились таким содомом!
И детский крик. И плач, и смех
Звучат с тех пор в душе и в доме.
Сестрёнкам крупно повезло:
Восторженно их братик встретил,
И от родительской любви
Отполовинив, не заметил…"

Летом меня мама обязательно на какое-то время посылала к Тоне. Хоть как-то помочь ей справиться с её беспокойным семейством.

Григорий Константинович много работал. А нужно где-то и что-то из продуктов достать. В какой-то мере выручал «сухой паёк». Но его хватает ненадолго. Сложно жить во времена полного дефицита. Но жили и выживали. И не поддавались унынию.
Тоня, как и мама наша, человек весёлый, она часто смешила нас и разыгрывала.

А годы, между тем, летят неумолимо быстро. Повзрослели дети. Подросли внуки. Появились у Тони и правнуки.

Из стихотворения Тони первому внуку:

"… Наш юный начинающий поэт,
Наш музыкант, певец, рассказчик –
Талантов прочих праздничный букет…"

Не помню, какому поэту принадлежат слова: "…И внуки вытеснят из мира нас…" .

В 2001 году в Севастополе ушёл из жизни Григорий Константинович. Двумя годами ранее – Геннадий Яковлевич, мой муж.
В 2007 году Тоня прислала мне сборник Литературный Севастополь № 3. Здесь опубликовано её стихотворение, посвященное мужу, которое созвучно и моим чувствам:

Где ты?

Сентиментальной лучше быть,
Чем быть, как дерево, дубовым.
Тебя во веки не забыть,
С тобой делилась чувством новым
Или стихом, рождённым вдруг,
Переживаньем иль восторгом.
Но где же ты, мой милый друг?
С судьбой бессмысленные торги.
Где ты? В каком таком краю?
И где твоя душа витает?
Какие птицы там поют?
Цветы какие расцветают?
Иль тьма и мрак, и пепел, тлен,
Или покой под камнем серым.
Надеюсь, не попал ты в плен,
Когда прощался с светом белым.
Душа свободна и летает,
Но только в образе другом…
Ко мне, быть может, прилетает,
Но я её не узнаю.
Я только нищим подаю.
Да тихо свечи в церкви тают…



«Грусть твоя – прошедшее вчера».

Вновь и вновь разбираю мелкий убористый почерк.

В 2004 г. Тоня мне написала: «…Теперь я уж не говорю, сколько мне лет. А если деваться некуда, то – 70 или скоро 70. Все моложе меня. А старость вперёд меня бежит. И кто ей рад?…

Живу интересной жизнью. Посещаю клубы, литературные и музыкальные гостиные. Много интересных людей встретила. Познакомилась с поэтессами. Хожу на слушания. Сама читаю. Несколько стихов взяли в сборник. Легко и свободно общаемся…»


В кругу друзей-литераторов (в шляпе - Тоня).


17.11.2008: «…Я одна жива из нашей большой семьи. Слава Богу... Издали так вроде бы и нет моих …лет.

Реже посещаю мероприятия, но не отошла ещё от дел литературного объединения. И может это-то и держит меня на плаву. Подстёгивает многовековую лень и сопутствующие ей пороки… Задумываю сделать много, а делаю из всего кое-что и кое-как…»

Это отрывки из писем нашей любимой тётушки Антонины Дмитриевны Пермяковой. И пусть она простит меня за раскрытие тайны переписки.

На днях у Тони (мы с детства зовём её Тоней) День Рождения. Мы все поздравляем её! Желаем здоровья на радость всем! И пусть будет с ней всегда вдохновение! Вот как она об этом просит:

"Не уходи, не покидай
Меня, божественное чувство.
Прошу тебя! О, Боже, дай
Постичь поэзии искусство.
Побудь со мною, вдохновенье!…"

* * *

"Приснилось, что Пегас вернулся.
Чуть-чуть крылом слегка коснулся –
И я очнулась ото сна.
И на душе теперь Весна.
Что мне теперь Крещенские морозы?
И вижу я не снег, а розы,
Лишь о любви мечты и грёзы -
Польются и стихи и проза.
Но обещаю осторожно,
В году же Новом всё возможно.
Коль не смогу, так извини –
Теперь у нас же год Свиньи".

Мы очень любим Тоню!

Как напутственное слово звучит для нас её стихотворение:

"Любите жизнь, Весну любите,
Не будьте хмуры и сердиты.
Любите Осень, Зиму, Лето
Вас жизнь вознаградит за это.
Прощайте всем, и вам проститься.
Не позволяйте возгордиться!…"

Я несколько лет храню маленький клочок бумажки. Его Тоня вложила когда-то в письмо. Это первый набросок стихотворения, опубликованный в литературном буклете в 2006 г. (выпуск седьмой).

"Просты стихи мои, как белая ромашка,
Как василёк, синеющий во ржи,
В рубашке ситцевой и нараспашку,
Коснутся нежно чьей-нибудь души…"

Её стихи о природе, о любви, о жизни очень искренни и написаны с большой любовью.

Вот строки из стихотворения «Осень»:

"От чего душа полна печали,
В этом виновата ли пора?
Ветками берёзы покачали:
Грусть твоя – прошедшее вчера…"



А эти строки из стихотворения « Края родные»:

"…Увидеть вновь бы те края,
Где хоровод берёзок милых.
Там сок берёзовый весной
И запах лиственниц, багула,
Пьянящий дух стоит лесной
Среди весеннего разгула…"

* * *

"Берёзы, Берёзы! Берёзы – двойняшки.
О, как вы нравитесь в белых рубашках.
Ива, берёза, а рядышком туя –
Это же Крым! Это рай, где живу я!"

Ранее я писала, как деревня встречала День Победы. А на моей картине "И превратились в белых журавлей" – руки нашей бабушки Анастасии Андреевны – матери Тони. Я помню эти руки, как они гладили холодные фотографии сыновей. Лихим событиям военных лет Тоня посвятила свои стихи.

Эти строки из стихотворения «Фронтовой треугольник»:

"…Я треугольник тот храню.
Стара военная бумага.
Какой же был он молодой!
Откуда смелость и отвага?

Как сильно Родину любил,
Ей до конца был предан, верен.
За нас он голову сложил,
Но до Победы не дожил,
А как в Победе был уверен!"

Отрывок из стихотворения « Победителям» :

"Всё рухнуло в год 41-й
И жён покинули, невест.
А с фронта кто вернулся первый?
Те, кто без ног, и кто без рук,
А кто и вовсе не вернулись.
Вы испытали столько мук,
Не все Победе улыбнулись…
Седые юноши войны,
Герои, родины сыны…
Вы нам Победу принесли…
Поклон Вам низкий до земли!"

Как избавиться от монстра.

Мазок за мазком накладываем краску на поверхность пианино. Смешали коричневую и белую акриловые краски. Вдруг Марина рассмеялась.

-Ты что? – удивилась я.
-Розовый слон. Слон из сказки!
-Пусть розовый, зато какой светленький.

Однако метаморфозы для пианино ещё впереди. Мы решили его позолотить.Два слоя Золотистой акриловой краски. Заключительный слой – акриловый лак.

Теперь розовый слон превратился в золотистого красавца.

Несколько лет мы терпели монстра с острыми черными щетинками. Не решались к нему подступиться.

И однажды терпению пришел конец. Предварительно машинкой ошкурили поверхность пианино. Отдельные детали пришлось снять. Недоступные места покрыли уничтожителем красок, ошкурили, покрасили.

И вот он перед нами во всей своей красе. Дети Саша и Даня довольны. Заниматься за таким инструментом оказалось приятнее. И в комнате стало уютнее.

А вот стул я сделала только через 2 года, т.е. в 2011 году. Полностью заменила старые сиденье и спинку. Теперь стул соответствует инструменту.

Быль о разнарядках и Ворошилове.

Что-то в жизни сельчан иногда происходило непонятное, пугающее. Что-то передавалось из уст в уста шепотом, с оглядкой.

Теперь уже не помню фамилию местного юмориста. Рассказывали, что он надумал назвать родившегося бычка Ворошиловым. За что и пострадал. Увезли его люди из области. И никто больше о нём ничего не слышал.

Сгинул без следа мужик...

А вот что рассказывала моя тётка Наталья. Гостила она у своего дяди Филиппа в Бурятии. Проснулась ночью по нужде. Из кухни доносились приглушенные голоса. Падала на пол тусклая полоска света. Подошла на цыпочках. Вокруг стола в клубах табачного дыма сидели мужики. Коптила лампа.

Поняла из их разговоров, что опять пришла разнарядка – выявить в селе несколько человек – врагов народа. Мужики курили и вздыхали. Как долго это будет продолжаться? Каждый из них мог оказаться когда-нибудь таким врагом...

Наталья быстро вернулась в свою постель – слушать опасно. Много лет она хранила эту историю в тайне. Рассказала только, когда наступили хрущёвская оттепель.


Это изображение "отца народов", высеченое из скалы, находилось недалеко от полотна Забайкальской железной дороги. Я видела его во время поездки на Дальний восток в 1956-57гг. Когда снесли - не знаю.

…занавесьте мне окна туманом…

Поселившись в деревне и окунувшись в новую жизнь, мама многому удивлялась. И не всё понимала и принимала. Женщинам, которые курили и не всегда выбирали выражения, мама говорила, что это не красиво.

Было у мамы, да и у бабушки с дедушкой и их детях – маминых братьях и сёстрах, чувство врождённой культуры поведения. Проявлялось это и у нас.

Когда мама была жива, я начала записывать её воспоминания, что-то вроде родословной. В эту тетрадь сделала запись её младшая сестра Тоня.

« В нашем доме у первых на деревне появились граммофон, потом патефон. Много пластинок с романсами. Братья Петр, Дмитрий, Николай, Иван и Павел часто собирались с друзьями, устраивали концерты, читали наизусть Пушкина и Лермонтова. Все умели играть на гитаре, мандолине и балалайке. Вместе исполняли « Светит месяц», « Во саду ли…», « В крови горит огонь желаний» и другие песни и романсы.
Это всё происходило до Великой Отечественной Войны».

Мама моя, Агриппина Дмитриевна, была заводилой во всех делах. В наш дом любили в долгие зимние вечера приходить соседи. Мы, дети, заготавливали днём лучины на случай отсутствия керосина. И вот под треск лучин взрослые читали по очереди вслух «Вия», «Вечера на хуторе близ Диканьки» и многие другие.

Мы обычно сидели на кровати. От страха прислушивались к каждому скрипу в доме. Боялись выходить по нужде во двор.

Мама на такой случай посоветовала при входе в тёмные сенки говорить: «Не я тебя, раб, боюсь, а ты меня, раб, бойся». И страх проходит. И тут же рассказала свой случай. Возвращалась как-то поздно. Зашла в сенки и сказала: «Не ты меня, раб, бойся, а я тебя, раб, боюсь». Спохватилась, что все перепутала и с визгом заскочила в дом. Перепугала всех домашних. И долго потом над ней потешались.

Любила мама стихи. Иногда читала наизусть Пушкина, Некрасова или Ярослава Смелякова. Особенно ей нравилось стихотворение:

Если я заболею,
К врачам обращаться не стану.
Обращаюсь к друзьям
( Не сочтите, что это в бреду):
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Ночную звезду.

Я ходил напролом.
Я не слыл недотрогой.
Если ранят меня
в справедливых боях,
забинтуйте мне голову
горной дорогой
и укройте меня
одеялом в осенних цветах.

Порошков или капель - не надо.
Пусть в стакане сияют лучи.
Жаркий ветер пустынь,
серебро водопада -
вот чем стоит лечить.

От морей и от гор
так и веет веками,
как посмотришь - почувствуешь:
вечно живём.
Не облатками белыми
путь мой усеян, а облаками.
Не больничным от вас ухожу коридором,
а Млечным Путём.

1940

Мама, я и сестра Ирина, и любимые мамины цветы марьины коренья.

Этот день Победы!

На нашу станцию имени Кагановича приходили составы обгоревших вагонов, искорёженных какой-то навероятной силой. Мы знали о войне. Вместе со взрослыми переживали.

Периодически дотягивались до чёрной тарелки на стене. Прижимались ухом. Услышать что-то удавалось не всегда. Чаще всего слышали треск или что-то отдалённо напоминающее человеческую речь.

Однажды утром мы грелись на солнышке на завалинке. Вдруг из-за поворота – всадник. Скачет во весь опор и кричит: "Победа! Победа! Наши взяли Берлин!" Мы повскакивали, и все по домам кинулись – сообщить новость.

А потом в селе был устроен праздник. Во дворе детского садика накрыты столы. Всё кругом было украшено зелёными ветками. Солнце, зелень, запах вареного мяса и картошки. И улыбающиеся со слезами на глазах лица обычно хмурых людей.

И невесть откуда взявшаяся гармонь выдала залихватские: "Ты, Подгорна, ты, Подгорна, широка ты, улица"…

Радовались все и плакали все. В каждом доме кто-то не вернулся с этой жестокой войны.

Зорькины лепешки.

В детстве нас летом по очереди поднимали с зарёй. Прогнать корову в стадо.

Грязно и холодно... Грязь пролезает между пальцами босых ног. Обратно бегом. Наскоро соскребешь пальцами грязь на крылечке. И падаешь на душистую траву. Её мы ежедневно стелили на пол в кладовке. Спали на ней. Холодные ноги сунешь кому-нибудь под бок. И тут же засыпаешь...

Зимой трудно было удержать нас в доме. Хотя и одёжка не по Забайкальской зиме.

Любимый выход - на речку. Она подо льдом. Берег высокий. Спуск покрыт льдом. С осени его специально заливали водой - ведь уже в октябре наступали стойкие морозы.

И с ветерком до другого берега катились! Кто на досточке, кто на чём - санок-то не было. А чаще всего съезжали с горки на замерзшей коровьей лепешке. Вот уж чего в избытке! Ведь у нас во дворе - корова Зорька, также и у других.

Сдать на макулатуру? Ни за что!

Вторую лампу мы с Мариной сделали из старых не нужных книг. Эту идею подсказал Марат Ка.

Предварительно книги поочередно окунули в разведенный клей ПВА. Высушили под прессом. Покрасили в разные цвета. Сложили стопкой, склеив их между собой. Снизу стопки приклеили 4 крупные пуговицы – ножки.

Посредине стопки просверлили отверстие для провода. Вставили металлическую трубку, в неё продёрнули провод. На трубочку – она выше стопки книг на 12 см – надели металлический стаканчик от старой люстры. Стаканчик задекорировали золотистой подарочной лентой.

Абажур купили белый с черными завитушками, почти повторяющими рисунок на обоях. Он очень хорошо лег на стаканчик. Зафиксировали его клеем. Лампа готова.
Конечно, она тоже нашла своё место в комнате у внучки Саши.

Прилетела стрекоза на огонёк.

Стоял кувшинчик в шкафу, позабыт-позаброшен. Невзрачный, коричневый, скучный. Такой в горку не поставишь. Но и не выбросишь.

Что-нибудь да и получится из него! Для пробы сделала ему воротничок на горловинку. Из кожи. Не смотрится. Покрасила воротничок белой акриловой краской. А заодно и сам кувшинчик. Белый, но все-таки чего-то не хватает. Нанесла на него контурный рисунок черной краской. Хорошо!

А не сделать ли из него настольную лампу? Сказано – сделано. Просверлила в нём отверстие, протянула провод. На горлышко кувшинчика положила тарелочку из набора детской игрушечной посуды, предварительно просверлив отверстие для провода. Приклеила к тарелочке патрон, покрасила.

Пока готовили кувшин, приобрели подходящий абажур. Красиво, но все же чего-то не хватает... Тогда-то и появилась на абажуре стрекоза. Её я нарисовала контурным рисунком черной акриловой краской.

Теперь бывший кувшин, превратившийся в лампу с изюминкой, занял видное место на столе у внучки.

Про Лариошку, игранчики и деготь.

В зимнее время молодёжь устраивала вечеринки. Их называли игранчиками. Собирались поочередно друг у друга. Освещение – керосиновая лампа. Без застолий. Собирались и у нас.

Готовились к игранчикам загодя. Что-то шили, перешивали. Придумывали украшения для платьев…. Сочиняли частушки на местные темы… .Тон задавал гармонист.

Пели, танцевали, играли в фантики, состязались в частушках и плясках. Особенный интерес вызывали состязания чечёточников.
Среди них отличалась одна девушка, её всегда вызывали на бис.

Вспоминаю вечер, на гармонике играл Ларион. Какое-то время назад его невеста ушла к другому. Шутники не упустили такой шанс, и выдали частушку:

Вставай, маменька, поране,
Обойди вокруг избы,
Косолапый Лариошка
Не намазал ли столбы!

Сейчас мало кто знает про этот обычай в деревнях. В то время молодые могли знать о нём из рассказов старших. Если невеста изменила жениху или совершила по тем временам непристойный поступок, то парень с дружками мог намазать дёгтем столбы на воротах избы девушки. Это был настоящий позор.

Случись такое – сраму не оберёшься. Приходилось срочно соскребать дёготь. Слава Богу этот обычай изжил себя.

На шутки не принято обижаться. И Ларион дал достойный ответ шутникам. Тоже частушкой.

Сквернословие и вульгарность на игранчиках были не допустимы. Собирались в избу до 30 и более человек. Приходили и пожилые, отвлечься от своих дел, на молодых посмотреть и поддержать своих.
Интересно, с задором проходили вечеринки. Казалось, изба сотрясается от смеха и плясок.

Здесь проявлялись все скрытые таланты. Особо одаренных сельчан зазывали на все игранчики.

Дельфины в океане.

Форма океана в этой картине в виде шара. Её я позаимствовала в каком-то журнале.

Шар – океан. По его окружности плещутся волны. Сверху шар светлый – солнце пробивается сквозь воду. Ниже – толща воды, дно океана. Дельфины играют близко к поверхности. Под ними плавают разные рыбки, растут кораллы, ползает всякая удивительная живность.

Фон океана - из песка. Всё что внутри океана - рельефное изображение, сделано наложением слоёв клея ПВА и песка. Затем окрашено красками. Это может быть акварель или гуашь.

Вокруг океана вместо рамы – песок, галька и морские звезды из песка. Всё приклеено на ПВА. Размер картины 1,2 на 1,2 метра.
Попробуйте! У Вас тоже получится.