Мои учителя.

У нас было особое уважительное отношение к учителям. Их было много. Но в памяти сохранились единицы.
Помню первую учительницу Валентину Михайловну, спокойную и терпеливую. Она никогда никого не ругала. Учила писать красиво. Брала в свою руку нашу детскую ручонку и помогала выводить завитушки букв. Так формировался почерк.

Теперь времена другие – не до почерка. У внука Даниила я с трудом могу прочитать его письмо. Там буквы не просто похожи одна на другую – они будто бегут вприпрыжку, соревнуясь, какая из них выше подпрыгнет.

* * *
Часто вспоминаю преподавателя средней школы Валентину Николаевну Чиркову. На её уроках литературы была абсолютная тишина. А её эмоции - удивительно мягкие – без мимики и жестов. И только голос – то спокойный и тихий, то волнующий и завораживающий.

Под её влиянием мы полюбили Пушкина и Лермонтова, Чехова и Тургенева… . Если я раньше даже слышать не хотела о М.Зощенко, то с тех пор в который раз перечитываю его рассказы. Помятый и потертый сборник этот кочует со мной по жизни.

* * *
Трудно забыть преподавателя математики Льва Александровича Уварова. У доски он всегда стоял спиной к классу, лишь изредка оглядываясь в нашу сторону. Пишет и говорит, пишет и говорит. А ученики заняты чем угодно, только не математикой.

Исписал всю доску Лев Александрович, берет тряпку и быстро стирает всё.

--Мы не успели записать! - кричит почти хором класс. Крики наши не волнуют и не останавливают его.

--А башка-то на што?—неизменно отвечает он, делая ударение в слове башка на первое «а» и на «а» в предлоге на.

Уходит Лев Александрович после звонка весь измазанный мелом, от брюк и пиджака до волос.

* * *
А ещё из глубины моей памяти выплывает преподаватель истории. Имени её я не помню.
Это была довольно молодая и яркая во всех отношениях женщина.

Огненно-рыжий цвет волос, вызывающе яркая одежда. Громкий голос, подавляющий все шепотки и разговоры учеников. Она непременно ходила от двери до окна и обратно. Ненадолго останавливалась перед каждым рядом, при этом энергично жестикулируя.

--Америка всегда загребала жар чужими руками! - как гвозди, вбивала она в наши головы исторические истины.

Историю всегда все знали. Невозможно было что-либо пропустить из её рассказа мимо своих ушей.